Обнаженное солнце - Страница 55

К оглавлению

55

– Что подтвердилось?

– Доктор Алтим Тул – отец Глэдии Дельмар, и более того – он знает об этом.


Бейли не мог не верить роботу и очень огорчился, что не он сам, а Р. Дэниел Оливо установил сие немаловажное обстоятельство. Впрочем, гипотеза робота требовала проверки.

– Вы говорили с доктором Тулом? – спросил он.

– Да. И его тоже поместил под домашний арест.

– Что он говорит?

– Он признался, что является отцом госпожи Дельмар. Я предъявил ему регистрационную запись и отметки о том, что он интересовался ее здоровьем, когда она была ребенком. Как врач, он пользовался в этом отношении большей свободой, чем любой другой солярианин.

– А почему он интересовался ее здоровьем?

– Я выяснил, партнер Элайдж, Он был уже стар, когда ему выдали дополнительное разрешение на ребенка, и главное в том, что ему удалось дать этому ребенку жизнь. Доктор считает, что обязан тем своим генам и физическому здоровью и, кажется, гордится результатом больше, нежели здесь принято. Иметь лишний повод для гордости побуждает его и то, что профессия врача на Солярии непрестижна, так как требует личного присутствия. И потому доктор поддерживал ненавязчивые отношения со своей дочерью.

– А Глэдия знает?

– Насколько известно доктору Тулу – нет.

– Доктор Тул признался в том, что унес оружие?

– Нет, не признался.

– Тогда вы остались при своем, Дэниел.

– При своем?

– Пока вы не найдете орудие убийства и не докажете, что его взял доктор, или хотя бы не заставите доктора признаться, ваша версия не доказана. Вы изящно выстроили цепочку выводов, но доказательств у вас нет.

– Вряд ли он признается без применения особых методов допроса, которых я лично применять не могу. Ему дорога его дочь.

– Вовсе нет. Он относится к дочери совсем не так, как мы с вами подразумеваем. На Солярии все иначе, – Бейли прошелся по комнате, чтобы остыть. – Дэниел, вы блестяще справились с логической задачей, но проверки на здравый смысл ваша версия не выдерживает. – (Руководствуется логикой, но не здравым смыслом. Чем не определение для робота?) – Доктор Тул – старик, его лучшие годы позади, хотя ему и удалось лет тридцать назад зачать дочь. Даже космониты дряхлеют. И вот представьте себе – дочь лежит перед ним в обмороке, зять убит. Понимаете, в какой невообразимой ситуации оказался доктор? И вы допускаете, что он настолько сохранил хладнокровие, чтобы совершить целый ряд поразительных поступков. Вот смотрите! Во-первых, он должен был разглядеть под телом дочери предмет, настолько хорошо укрытый, что его не заметили роботы. Во-вторых, разглядев пусть хотя бы краешек этого предмета, он должен был сделать вывод, что видит орудие убийства, и тут же сообразить, что, если он скроет это орудие, его дочь будет трудно обвинить в совершении преступления. Довольно тонкое рассуждение для старика, охваченного паникой. Наконец, в-третьих, он должен был осуществить задуманное, что также нелегко для напуганного старика. А после всего у него хватает смелости настаивать на своих ложных показаниях, то есть оставаться соучастником. Может быть, все и логично, но здравый смысл утверждает обратное.

– Вы можете предложить альтернативное решение, партнер Элайдж?

Бейли, пока рассуждал, уселся и сейчас захотел встать, но усталость и глубокое кресло помешали. Он раздраженно буркнул:

– Пожалуйста, Дэниел, дайте мне руку.

– Простите, партнер Элайдж? – сказал робот, посмотрев на свою конечность.

Бейли, мысленно обругав его за буквализм, сказал:

– Помогите мне встать.

Сильная рука Дэниела тут же извлекла его из кресла.

– Спасибо, Нет, у меня нет альтернативного решения. Точнее, оно есть, но все упирается в орудие убийства. – Бейли нетерпеливо приподнял уголок тяжелой шторы, закрывавшей полстены, сам не очень понимая, зачем это делает, и удивленно уставился в черное стекло, но потом сообразил, что за окном – поздний вечер. К нему тихо подошел Дэниел и освободил край шторы из его пальцев.

В ту долю секунды, когда рука робота с нежностью матери, берегущей ребенка от огня, отбирала у него штору, в сознании Бейли произошла целая революция.

Он выхватил штору из рук Дэниела и, дернув изо всех сил, сорвал ее с окна, оставив одни клочья,

– Партнер Элайдж! – мягко сказал Дэниел. – Вы же знаете, что значит для вас открытое пространство.

– Да, оно значит для меня очень многое, – ответил Бейли. И взглянул в окно. Там ничего не было видно, кроме тьмы, но эта тьма была воздухом, открытым, неогороженным пространством, и Бейли всматривался в него.

Впервые смотрел просто так – не из бравады, не ради нездорового любопытства, не ради разгадки убийства. Смотрел потому, что хотел того и где-то даже нуждался. Вот и вся разница.

Стены – только костыли! Темнота и людские толпы – только костыли! Он, должно быть, чувствовал это подсознательно и ненавидел их, даже когда думал, что любит и нуждается в них. Как иначе объяснить возмущение, какое он испытал, увидев серую коробку, в которую Глэдия заключила его портрет?

Бейли переполняло чувство победы – и не потому ли, что одна победа ведет за собой другую, в нем беззвучным криком вспыхнула новая мысль? Бейли, справившись с головокружением, прошептал Дэниелу;

– Я знаю. Иосафат! Я знаю!

– Что знаете, партнер Элайдж?

– Знаю, куда делось оружие. Знаю, кто преступник. Все сразу стало на место.

Глава семнадцатая
Собрание созывается

Дэниел не разрешил Бейли действовать немедленно.

– Завтра! – сказал он почтительно, но твердо. – Предлагаю все отложить до завтра. Сейчас уже поздно, и вам нужен отдых.

55